С каждым днем, когда мои путешествия начинают охватывать все большие и большие территории, я убеждаюсь в том, как мало знаю о своей собственной малой Родине. Вчера, например, я в очередной раз убедилась в том, что наша бесконечная Россия - страна глубочайших пропастей и ярчайших контрастов, закрученных в вечном танце Тепла и Холода, Огня и Льда, Любви и Ненависти.
Наверняка каждый из Вас, дорогие мои друзья, знаком с именем Михаила Васильевича Ломоносова, крестьянского да Винчи из Холмогор. Великий человек и ничтожнейшая деревня, в которой он был рождён, после вчерашней поездки вдоль берегов туманной Двины не идут в моем сознании ни в какое сравнение.
Много, много воды утекло с того дня, когда он вышел в лютый мороз из дому, чтобы больше никогда туда не вернуться. И год за годом после его ухода Холмогорская земля приходила в упадок.
Вот, например, знаменитый Спасо-Преображенский собор - уникальное сооружение конца XVII века, соединившее в себе черты Запада и Востока - не один год стоит в лесах. А ведь там похоронен юный российский император Иван VI, что двадцать лет из своих двадцати четырех провел в заточении.
А вот соседнее село - Матигоры. В нём нет такой серости, как в предыдущем, напротив, я бы даже хотела там поселиться. Тамошняя церковь, кстати, сохранилась гораздо лучше. Но все равно ей далеко до совершенства, сердце разрывается, когда глядишь на такой ветхий фундамент.
Знаете, я терпеть не могу, когда мне говорят, что в нашей стране возрождается православие. Если оно и возрождается, то только в столичных городах. А на селе оно, напротив, умирает.
Завершающей частью поездки стало посещение деревни Горка. Моя мама, в бытность студенткой приезжала сюда с однокурсницами "на картошку". Вот как выглядит теперь дом, в котором они жили:
А в этой разрушенной церкви будущие медсестры однажды прятались во время дождя. Радует, что сейчас, по крайней мере, восстановили хотя бы окна:
***
Николай Рубцов
ТИХАЯ МОЯ РОДИНА
В. Белову
Тихая моя родина!
Ивы, река, соловьи...
Мать моя здесь похоронена
В детские годы мои.
- Где тут погост? Вы не видели?
Сам я найти не могу.-
Тихо ответили жители:
- Это на том берегу.
Тихо ответили жители,
Тихо проехал обоз.
Купол церковной обители
Яркой травою зарос.
Там, где я плавал за рыбами,
Сено гребут в сеновал:
Между речными изгибами
Вырыли люди канал.
Тина теперь и болотина
Там, где купаться любил...
Тихая моя родина,
Я ничего не забыл.
Новый забор перед школою,
Тот же зеленый простор.
Словно ворона веселая,
Сяду опять на забор!
Школа моя деревянная!..
Время придет уезжать -
Речка за мною туманная
Будет бежать и бежать.
С каждой избою и тучею,
С громом, готовым упасть,
Чувствую самую жгучую,
Самую смертную связь.
И вот, пролетело три года. Целых три года с тех, как жизнь изменилась навсегда...
Я помню тот день, когда за сотни километров от нас началась эта проклятая война. Мы шли с Галей во дворе за четырнадцатым домом, и я сказала: "Ты знаешь, мне страшно. Ведь там, далеко-далеко, убивают людей." И не только мы - многие переживали так, словно это было их личное горе.
Всех мучил один вопрос: "Что дальше?" А дальше пришла победа, и многие мои знакомые решили оказать пострадавшим помощь.
Наверное, жители нашего города имеют такие чистые и доверчивые сердца потому, что здесь много военных, которые прошли Чечню и Афганистан, и понимают, что пришлось пережить осетинам. Но, как оказалось, Северодвинск не лишён и лжи...
Школа №5 после войны
Всем миром собирали средства на ремонт школы №5 в Цхинвале. Поморам удалось собрать астрономическую сумму - 50 миллионов рублей. А потом эти 50 миллионов пропали, и началось дело, из-за которого мне стало стыдно за своих земляков.
...Прошло три года. И вот сейчас, когда надежда почти пропала, какое счастье, что школу все же восстановили!
И опять погода играет на нервах северодвинцев, и опять на улице +14...
Последнее время это место было моим маленьким раем. Но теперь солнышко скрылось и здесь всё стало таким серым...
И птички тоже в печали!
Итак, в Граде-на-Белом-море, позавчера отметившем свой семьдесят третий День рождения, установилась самая неприятная погода, какую только можно себе представить после июльской жары.
А что я? Я ничего, я, в отличие от большинства его жителей, всем довольна. Я люблю такую атмосферу - в ней много романтики и уюта! Сейчас мне как никогда приятно возвращаться домой с дружеской прогулки по холодным улицам, ведь это вселяет настолько согревающее чувство уюта, которое просто невозможно описать словами. Что ж, природа напомнила нам о приближении осени!
И каждый раз, когда приходит это время года, я опять начинаю мечтать, читать стихи и разглядывать картины Прерафаэлитов.
Снова и снова я вспоминаю о Леди из Шалотт и Камелоте. Интересно, почему? Быть может, пора наконец покинуть эту высокую башню? Не знаю и не хочу знать...
Lord Alfred Tennyson
The Lady of Shalott
PART I
On either side the river lie
Long fields of barley and of rye,
That clothe the wold and meet the sky;
And thro' the field the road runs by
To many-tower'd Camelot;
And up and down the people go,
Gazing where the lilies blow
Round an island there below,
The island of Shalott. [1]
Willows whiten, aspens quiver, [2]
Little breezes dusk and shiver
Thro' the wave that runs for ever
By the island in the river
Flowing down to Camelot.
Four gray walls, and four gray towers,
Overlook a space of flowers,
And the silent isle imbowers
The Lady of Shalott.
By the margin, willow-veil'd
Slide the heavy barges trail'd
By slow horses; and unhail'd
The shallop flitteth silken-sail'd
Skimming down to Camelot:
But who hath seen her wave her hand?
Or at the casement seen her stand?
Or is she known in all the land,
The Lady of Shalott? [3]
Only reapers, reaping early
In among the bearded barley,
Hear a song that echoes cheerly
From the river winding clearly,
Down to tower'd Camelot:
And by the moon the reaper weary,
Piling sheaves in uplands airy,
Listening, whispers "'Tis the fairy
Lady of Shalott". [4]
PART II
There she weaves by night and day
A magic web with colours gay.
She has heard a whisper say,
A curse is on her if she stay [5]
To look down to Camelot.
She knows not what the 'curse' may be,
And so [6] she weaveth steadily,
And little other care hath she,
The Lady of Shalott.
And moving thro' a mirror clear
That hangs before her all the year,
Shadows of the world appear.
There she sees the highway near
Winding down to Camelot:
There the river eddy whirls,
And there the surly village-churls, [7]
And the red cloaks of market girls,
Pass onward from Shalott.
Sometimes a troop of damsels glad,
An abbot on an ambling pad,
Sometimes a curly shepherd-lad,
Or long-hair'd page in crimson clad,
Goes by to tower'd Camelot;
And sometimes thro' the mirror blue
The knights come riding two and two:
She hath no loyal knight and true,
The Lady of Shalott.
But in her web she still delights
To weave the mirror's magic sights,
For often thro' the silent nights
A funeral, with plumes and lights,
And music, went to Camelot: [8]
Or when the moon was overhead,
Came two young lovers lately wed;
"I am half-sick of shadows," said
The Lady of Shalott. [9]
PART III
A bow-shot from her bower-eaves,
He rode between the barley sheaves,
The sun came dazzling thro' the leaves,
And flamed upon the brazen greaves
Of bold Sir Lancelot.
A redcross knight for ever kneel'd
To a lady in his shield,
That sparkled on the yellow field,
Beside remote Shalott.
The gemmy bridle glitter'd free,
Like to some branch of stars we see
Hung in the golden Galaxy. [10]
The bridle bells rang merrily
As he rode down to [11] Camelot:
And from his blazon'd baldric slung
A mighty silver bugle hung,
And as he rode his armour rung,
Beside remote Shalott.
All in the blue unclouded weather
Thick-jewell'd shone the saddle-leather,
The helmet and the helmet-feather
Burn'd like one burning flame together,
As he rode down to Camelot. [12]
As often thro' the purple night,
Below the starry clusters bright,
Some bearded meteor, trailing light,
Moves over still Shalott. [13]
His broad clear brow in sunlight glow'd;
On burnish'd hooves his war-horse trode;
From underneath his helmet flow'd
His coal-black curls as on he rode,
As he rode down to Camelot. [14]
From the bank and from the river
He flashed into the crystal mirror,
"Tirra lirra," by the river [15]
Sang Sir Lancelot.
She left the web, she left the loom;
She made three paces thro' the room,
She saw the water-lily [16] bloom,
She saw the helmet and the plume,
She look'd down to Camelot.
Out flew the web and floated wide;
The mirror crack'd from side to side;
"The curse is come upon me," cried
The Lady of Shalott.
PART IV
In the stormy east-wind straining,
The pale yellow woods were waning,
The broad stream in his banks complaining,
Heavily the low sky raining
Over tower'd Camelot;
Down she came and found a boat
Beneath a willow left afloat,
And round about the prow she wrote
'The Lady of Shalott.' [17]
And down the river's dim expanse--
Like some bold seër in a trance,
Seeing all his own mischance--
With a glassy countenance
Did she look to Camelot.
And at the closing of the day
She loosed the chain, and down she lay;
The broad stream bore her far away,
The Lady of Shalott.
Lying, robed in snowy white
That loosely flew to left and right--
The leaves upon her falling light--
Thro' the noises of the night
She floated down to Camelot;
And as the boat-head wound along
The willowy hills and fields among,
They heard her singing her last song,
The Lady of Shalott. [18]
Heard a carol, mournful, holy,
Chanted loudly, chanted lowly,
Till her blood was frozen slowly,
And her eyes were darken'd wholly, [19]
Turn'd to tower'd Camelot;
For ere she reach'd upon the tide
The first house by the water-side,
Singing in her song she died,
The Lady of Shalott.
Under tower and balcony,
By garden-wall and gallery,
A gleaming shape she floated by,
Dead-pale [20] between the houses high,
Silent into Camelot.
Out upon the wharfs they came,
Knight and burgher, lord and dame,
And round the prow they read her name,
'The Lady of Shalott' [21]
Who is this? and what is here?
And in the lighted palace near
Died the sound of royal cheer;
And they cross'd themselves for fear,
All the knights at Camelot:
But Lancelot [22] mused a little space;
He said, "She has a lovely face;
God in his mercy lend her grace,
The Lady of Shalott". [23]
